…коихъ, какъ извЪстно, существуетъ ровно пять

Для скачиванія нѣкоего пэдээфа предлагаютъ отвѣтить, не заводной ли ты апельсинъ сколько въ году двунадесятыхъ праздниковъ.

— Здравствуй! Что, во Христа вѣруешь?
— Вѣрую!
— И въ церковь ходишь?
— Хожу.
— А ну перекрестись!
Пришедшій крестился.
— Ну хорошо, — отвѣчалъ кошевой. — Ступай же въ который самъ знаешь курень.

А если я затѣмъ и скачиваю, чтобы узнать?.. Не въ курень, а сколько?

фюнебрный макабръ

Набрелъ на хорошую подпись къ любимому снимку. Ремизовъ, чертенокъ страшный:
"…Узнаемъ вдругъ, что нашъ домъ стоитъ на кладбищѣ. Вышли посмотрѣть; а у самой двери могила вырыта. Мы бѣжать: кресты — памятники — кресты. И опять въ домъ вернулись. Заглянули въ окно — а напротивъ огромный крестъ кипарисовый".



Или сгодится явленіе Барона Субботы изъ гиббсонова "Count Zero"; и очень недурная повѣсть. "Когда же онъ открылъ глаза, нѣчто стояло на клумбѣ съ мертвыми цвѣтами. Онъ сощурился. Вродѣ крестъ изъ бѣлыхъ крашеныхъ досокъ; его перекладину кто-то вдѣлъ въ рукава стараго заплѣсневѣлаго фрака — точнѣе, флотскаго кителя въ тяжелыхъ эполетахъ съ золотой бахромой, съ ржавыми пуговицами и золотымъ шнуромъ на обшлагахъ... Заржавѣлый тесакъ былъ прислоненъ къ основанію креста, вверхъ эфесомъ, и рядомъ — початая бутыль чего-то прозрачнаго… Вирекъ пустился бѣжать…, и Бобби увидѣль, что другой крестъ ждетъ того у поворота дорожки. Вирекъ, должно быть, тоже его увидѣлъ; онъ закричалъ, и тогда Баронъ Суббота, хозяинъ кладбищъ…, спустился на Барселону холоднымъ непрогляднымъ дождемъ".

Это такъ, отъ работы развѣяться.