радуйся юноша о юности твоей

Вась-Вась, великій даосъ землирусской:
Я еще не такой подлецъ, чтобы думать о морали. Милліонъ лѣтъ прошло, пока моя душа выпущена была погулять на бѣлый свѣтъ — и вдругъ бы я ей сказалъ: ты, душенька, не забывайся и гуляй "по морали". Нѣтъ, я ей скажу: гуляй, душенька, гуляй, славненькая, гуляй, добренькая, гуляй какъ сама знаешь. А къ вечеру пойдешь къ Богу. Ибо жизнь моя есть день мой, и онъ именно мой день, а не Сократа или Спинозы.

Какъ бы вотъ, рядомъ:
Стяжавшій благодать не рвется дѣлать добро, почему и добръ; блюдущій же приличіе ждетъ взаимности — а не встретя взаимности, бываетъ жестокъ. Потому-то благодать родится только за утратой Пути, любовь — за утратой благодати, справедливость — за утратой любви, приличіе — за утратой справедливости. Соблюденіе же приличій есть первый знакъ недовѣрия, и въ немъ начало вражды. (Перевелъ какъ могъ, не стрѣляйте).

…И цѣлый букетъ бредовыхъ сновъ — то дерусь съ черно-фенотѵпной шпаной, которая ищетъ меня унизить, а я побѣждаю; то вдругъ узнаю, что я на торжествѣ (ночь, берегъ моря, южная истома) одинъ живой, а прочіе всѣ мертвы — и начинаю выбираться тропинками срѣди агавы, избѣгая дышать на сторону, а свиноголовыя дѣти принюхиваются по моему слѣду и верещатъ: мама, мама, живой кровью пахнетъ!..